Культурные задачи нашего времени - Страница 25

Эти взгляды насквозь пропитаны «здравым смыслом», т. е., в сущности, мелким расчетом. И, как часто бывает в таких случаях, весь расчет основан на ложной предпосылке, на той идее, что жизнь в сфере искусства есть чистая затрата энергии, минус для других областей человеческой активности. Как будто коллектив обладает только некоторым определенным количеством сил, и если расходуешь их на одно, то на другое непременно остается меньше. На самом же деле, силы коллектива рождаются из его деятельности и возрастают с ее развитием; чем она уже и одностороннее, тем слабее накопление классовой энергии. Если сплочение класса происходит на более ограниченном поле культуры — не выходит за пределы его экономики и политики, — то оно охватывает и связывает в стройную систему гораздо меньшую сумму потенциальных человеческих сил, чем если оно совершается на более широком поле, по всей линии возможных культурных форм. Не был бы гениальным тот генерал, который, в виду чрезвычайных трудностей похода, ради сбережения сил отменял бы музыку и песни в своем войске. Военная музыка не создает в солдатах новой энергии, но она будит и освобождает ту, которая дремлет в глубине организма, — и присоединяет ее к обычному запасу, которым располагает человеческая воля.

Механически и арифметически взятая сумма социальных сил, воплощенная в рабочих массах, колоссальна; но до сих пор лишь незначительная часть их приняла организованную форму коллективной энергии. Тут всепроникающее влияние нового искусства найдет для себя огромный простор; гармонизируя чувства и стремления масс, оно будет могучим двигателем, ускоряющим рост и победу коллектива.

XXVI

Я не стану говорить о формах этого нового, пролетарского искусства; предоставляю это другим, более меня компетентным в таких вопросах. Но что касается его содержания, то здесь, не выходя из рамок социально-философской теории, мы можем прийти к некоторым общим выводам, и устранить некоторые распространенные предрассудки.

Многие полагают, что пролетарское искусство должно специально описывать пролетарскую жизнь — быт и борьбу рабочего класса; то, что лежит за этими пределами, по их мнению, может быть разве лишь по необходимости терпимо в пролетарском искусстве, и во всяком случае должно занимать в нем второстепенное место. Такой взгляд чрезвычайно ошибочен и наивен.

Мир классового опыта, который является объектом классового искусства, отнюдь не ограничен подобными пределами; по своей тенденции он безграничен, он стремится охватить все бытие общества и природы. Пролетарий живет среди других классов, в общем ему либо чуждых, либо враждебных, но не за стеною, а в постоянном соприкосновении с ними. Тысячи нитей: общения, идейного, экономического, гражданского, связывают его с различными представителями этих классов; многое, сознательно и бессознательно, он от них воспринимает даже тогда, когда неприязненно сталкивается с ними; многое, кроме того, стихийно сохраняется в нем, как наследство от тех классов, из которых он социально произошел, классов индивидуалистических, каковы мещанство и крестьянство. Знать их, в совершенстве понимать их организацию, их психологию, интересы, для него в высшей степени важно и для того, чтобы не поддаться их культурному воздействию, и для того, чтобы точно предусмотреть их социальную позицию в исторических конфликтах, без чего нельзя установить целесообразной тактики по отношению к ним, — и также для того, чтобы взять у них все то полезное и прогрессивное, что они могут дать.

Природа тоже вся, а не маленькая часть ее, нужна рабочему классу не только в познании, но и в художественном изображении: она — бесконечно расширяющееся поле его труда, ее завоевание — конечная его цель, для которой средством послужит и новая организация общества — его классовый экономический идеал.

Ни о каком замыкании нового искусства в рамки узко-классового быта не может быть и речи. Не случайно приходится нередко видеть, что рабочие находят скучными и неинтересными описания пролетарской жизни, предпочитая им романы и новости из жизни других слоев общества. Правда, это их отрицательное отношение вызывается чаще всего сентиментально-филантропическими картинами «страдания» рабочей массы, воспринимаемых извне сочувствующими ей, но плохо понимающими ее людьми. Но и помимо этого, рабочие прямо заявляют очень часто, что свою среду с ее интересами и бедствиями они все-же знают из личного опыта, а потому им интереснее знакомиться с другими элементами общества, В таких суждениях есть, пожалуй, тоже известная односторонность, но очень понятная и естественная у людей, которым надо в возможно кратчайшее время получить возможно большее содержание для своей мысли и чувства. Истинное искусство и для самих пролетариев своей организующей силой способно открыть в их труде, их борьбе и обыденном существовании много такого, что ускользает от их сознания. И конечно, это сделает всего скорее, всего больше, всего вернее тот новый художник, который будет представителем пролетарского искусства, который глубоко и ясно будет воспринимать опыт развивающегося коллектива с его точки зрения.

XXVII

Откуда придет этот новый художник? Чаще всего, я думаю, он будет уже не «белый ворон» из выше лежащих сфер общества, а родное дитя пролетариата. Без сомнения, пришелец с могучим талантом и чуткой душою, который всем сердцем и всей волей примкнет к новому коллективу, который примет активное участие в его усилиях и в его судьбе, — такой человек, вероятно, сможет овладеть его массовым опытом настолько, чтобы воплотить его в образах искусства. Но здесь это будет более редким исключением, чем в области отвлеченного познания. Для художественного творчества обязательна конкретность и целостность отражения жизни, а потому необходимо более полное и непосредственное проникновение во все переживания коллектива, чем для творчества научного и философского.